промелькнули знаменитые здания и комплексы, сады, канал.
а до этого автобус, словно гигантская лодка, чуть качнувшись, лихо промахнул унтер ден линден. жаль, что мне это пох.
все близилась и близилась моя цель.
и вот я выхожу возле заветного леса в центре фрицевской столички.

в начале сентября берлин - рай.
жаль, что мне не приехать было в мае, жаль...

иду по траве, идеально зеленой.
разуваюсь. впереди уже маячит.

вот он. с этой лужайки прекрасный вид на серую громадину, не додавленную 60 лет назад.
роняю сумку на траву. прислушиваюсь - нет только снова булькнуло.
размещаюсь под деревцом. мне не нужна тень. но опора не помешает.
пока я крепок, но мне предстоит серьезно напиться здесь.

перво-наперво достаю стакан. боже, как трудно было объяснить вильгельмине, что мне нужен обыкновенный стакан системы мухиной, граненый. гранчак.
но она нашла, молодец. хорошая девочка. чудный бутафор.
ля, они все здесь хорошие, тока срать не просятся.
ставлю стакан, извлекаю черный хлеб, отрезаю горбушку.
наклоняю сумку - и не доставая бутылку, наливаю водки, половинку.
нахлобучиваю горбушку.

ну что, капитан пурич, как старший по возрасту - а я старше тебя, деда, мне 45 против твоих 23-х - предлагаю выпить за победу.
смотрю на твою работу, на каменюку в стеклянной банке.
мне нравится.

полицай косится на меня, но разговаривать самому с собой не возбраняется.
хлебаю родное водло немиров я прямо из сумки, из горла.
стакаша деда ему не видно.
отвали, фриц.

вторую выпили с ним за прабабку мою, мамонтову агриппину кирилловну, царство небесное.
он тещу любил, я знаю.
поговорили о доме, рассказал ему о наших всех.

потом хотел сказать третий тост, но пришлось чуть поплакать в траву.
в йобаную немецкую траву, куда он упал ночью с 8 мая на 9-е.
пля.

набрал земли в кулек.
допил водку и пошел в сторону с-бана.
далековато, но мне сейчас это на руку.

ах, берлин.
был бы ты проклят, но дед мой лежит в твоей земле.
хрен с тобой.
живи